Читать стихи, прозу, слушать песни поэта, барда Лидии Оганесян.
На этой странице Вы можете

читать стихи - Городская лирика поэта Лидии Оганесян

 
Мы - дети городов. И это нас предопределяет. Города влияют на нас, наше состояние и настроение, сам строй мыслей и чувств. Совсем иначе мы чувствуем, вырываясь на простор нетронутой природы, превращаясь в часть её. Теперь уже невозможно представить жизни без города, такого знакомого, такого любимого и порой такого безразличного к своим детям. В городах мы одиноки при видимом многолюдье, и, оказываясь в оживлённой толпе, отрешённым взглядом смотрим вокруг. И несмотря ни на что, любим и тоскуем вдали от них. И неизменно возвращаемся, чтобы сказать: люблю.
НазваниеВоспроизвестиВремя
Жизнь упала
(Стихи О.Мандельштама)
PLAY
PAUSE
STOP
1:27 мин
 
Для раскрытия текста кликните (нажмите) на название.
 

Бросая вызов безразличию,
уже устав от пустоты,
Я откровенно возвеличила
в себе забытые черты.
От невозможности свершения
я дверь закрыла на замок,
и мне не нужно утешения,
а судия – один лишь Бог.
За все грехи мои расплатою
мне годы были. И цена
давно уже сполна оплачена,
и боль моя коснулась дна
души. И зазвенела льдинкою.
Но торопливо боль гнала.
И жизнь моя лишь поединками
с самой собой была полна.
Но полно! Все счета оплачены,
я разрываю этот круг,
где каждый день был мой оплакан и
согрет теплом моих лишь рук.
Бросая вызов безразличию,
уже устав от пустоты,
я откровенно возвеличила
в себе забытые черты.
В закатном зареве Москва
раскинула свои кварталы.
И горизонт исчерчен шпилями
высотных башен - рококо.

Там ты - любитель старины -
бредёшь по улицам усталым,
а я за сотни километров
стою над быстрою рекой.

Пишу тебе из дальней дали -
на бреге ветреном пустынном.
Здесь солнце бликом предзакатным
украсит сонный омут вод.

И небо шепчет обещанья.
Здесь день за днем проходят мимо.
И лишь тягучим ожиданьем
исполнен призрачный песок.

Он каждый миг меняет форму,
волной нахлынув, обнимает,
и тают замки, что однажды
построены моей рукой.

Мечта моя вот так растает.
Здесь неуместны обещанья.
Здесь небо звёздное не дарит
мне южный сказочный покой.

Слова, не складываясь в строки,
наказывают так жестоко.
Они, как ветер, одиноки.
Они сыпучи, как песок.

Лишь облака летят беспечно,
их век, увы, так быстротечен,
но увлекают в бесконечность
небесной выси на восток.

Но с ними мне не по пути.
Туда душа моя стремится,
где ливни, словно колесницы,
промчатся, превратясь в поток.

умоют город и оплачут.
И лета счет уже оплачен.
Октябрь для встречи был назначен,
а с ним - немыслимый восторг.

Туда я мыслями стремлюсь,
где грохот, а не гомон птичий,
бессонница, иноязычье,
куда вернусь я точно в срок.

Там ты, любитель постоянства,
сложить успеешь в ритме вальса
урбанистические стансы
под шум московского метро.
Ветер гудит за окном,
и ливень стучит по отливам.
Этот декабрь аномальный
Такой сиротливый!
То укрывается пологом
легкого снега,
чтоб наконец погрузиться
в дремотную негу,
то оглашает пространство
шальными громами.
Кажется, этот декабрь
посмеялся над нами.
Он утекает дождями
в сливные решетки,
и по нему мы плывем,
словно утлые лодки.
Нет ни просветов на небе,
ни солнца отрады,
но все равно я ему
по-хорошему рада.
Все меня радует –
Темень кромешная даже.
Видимо, прочат весну
Мне свидания наши!
Во весь размах бездонного холста
сумела б поместить одни глаза,
и холст бы заиграл, рождая свет,
когда б я написала твой портрет.

Прозрачный фон лазурно-голубой,
я б выбрала, что оттенить печаль.
Немного серебра для глубины
в пространство, ограниченное рамой.

Я всё представила себе: и гамму,
которой написала б твой портрет,
и взгляд твой – воплощённое тепло,
и светотени... Но не повезло –

ведь не умею я писать портреты!
А ты почти поверил в сказку эту.
Город мне открывает объятья кварталов –
Я иду по уставшим от дня переулкам,
Каждый шаг по асфальту разносится гулко,
Взгляд скользит по откосам безмолвных порталов.
В тишине опустевших дворов, тротуаров
И в безмолвии этих старинных кварталов –
Городов немоты, немоты отголосков –
Всё, что выпукло, вогнуто кажется плоским,
Всё, что славой овеяно, всеми забыто.
Вот и я прохожу здесь в надежде забыться.
Я шатаясь бреду, я цепляюсь за стены,
Перед взором проходят неясные сцены,
Торлько слов не понять, как немое кино –
Театр теней – лиц не видно – темно.
Только вдруг озарение: все это было,
Это знала я , только уже позабыла,
Может сотню назад, может, тысячу лет
Где-то здесь я оставила след.
Девочка скажет:"Люблю, но боюсь:
весь этот мир так таинственно сладок!
Я ведь хочу лишь коснуться тех складок,
что пролегли на плаще, словно путь.
Мир так таинствен, а я лишь пройдусь
рядом, чтоб пылью затмило чело,
и постараюсь, пройдя, не задуть
пламя свечи, чтобы было светло.
Не помешаю и буду любить
каждую букву усталой руки!"

Женщина скажет:"Прощанию быть.
Нашей дороге конец у реки."

Девочка спросит:"А как же любовь?
Как же мне дальше? Куда же идти?
Может, когда-нибудь встретимся вновь?
Я ведь не знаю другого пути!
Нет, не бросайте. С собою сама
я одиночеством только полна
и одичало гляжу на других -
тех, кто любови не знает. На них
я не похожа. Лечу я вперед -
в тайну, что лишь приоткроет уста..."

Женщина скажет:"Придет твой черед -
будешь любима, устала, проста."

Девочка вспыхнет:"Проста! Ни за что!
Что за безумье простушкой прослыть!
Вас полюбила лишь только за то,
что научились себя вы ценить,
пусть высоко, недоступно, но все ж
не разменяли себя ни на грош,
не раздарили себя, словно снег,
не опустились до жертвы утех".
Девочка стихнет:" Мне путь укажи,
чтоб без тебя не пришлось умереть!"

Женщина, вздрогнув:" Живи и вяжи
жизни бескрайнюю сеть".
Ещё не вернулась
в этот город, знакомый до боли.
Я в полуденной неге,
безжалостным солнцем палима.
И в зеркальном своём отраженье
совсем не похожа.
Мне по нраву одно лишь
бездонное зеркало штиля.
Ирреален мой город,

одинокий, теплом не согретый.

Где-то лето прошло.

Здесь как будто и не было лета.

И асфальт под обутой ногой

мне острее, чем камни,

по которым так мягко ходить,

босиком ступая.

Я еще не вернулась

в этот город из крика и боли.

Я ещё не узнала

этой вовсе не радостной доли.

Но гляжу в зеркала

рукотворные. И от бессилья

отраженья не вижу,

а вижу сожжённые крылья.
За полчаса
не рассказать про боль.
За полчаса
не наверстать двенадцать
прошедших лет,
а на лице юдоль
оставит только
отпечатки пальцев.
И боль твоя
сквозь зеркало морщин
глядит, не отрываясь,
чаще, чаще.
А сквозь – лишь крик:
Я на земле один!
Руки пожатье –
это очень важно.
И годы вновь прожить
и рассказать
о боли и удаче, и тревоге.
Лишь рассказать –
но это очень много!
И не увидеть
фальши на лице.
Потом, простившись
будто бы на миг,
умчаться вдаль,
отбросив прочь тревоги.
И осознать уже на полдороге,
что мир обрел в душе,
а веру в Боге.
Не придется горевать нам вдвоем -
снимем трубки, чокнемся коньячком,
посмеемся над собой. Хронос спит.
Только в наших окнах свет все горит.

Можем час, а можем два говорить,
можем на судьбу свою воду лить,
можем словом - кислородом дышать.
Вовсе не пристало нам горевать.

Ну, судьба-злодейка, ну, опыт лет!
Не беда! Еще зажжём новый свет.
Утопить слезу в глазах – вот пустяк!
Чтоб не праздновал свою победу враг.

Мы похожи, словно кольца судьбы,
ворожим над словом, точно волхвы,
возводя до неба храмы любви,
хороня под сердцем беды - гробы.

На беду или на радость нас свела
неприступная, суровая судьба,
непокорных, вечно ищущих двух
то ли женщин, то ли тополиный пух?

Эфемерно наше счастье, да и мы
эфемерны в этом мире кутерьмы,
неуклюже выделяясь из толпы,
неустанно просим счастья у судьбы!
Мы стали островом
среди потока
московских улиц,
слишком одиноких
от многолюдья
или многоводья,
и так легко
связали жизней нити,
построив этот
остров по наитью,
открыв сердца
для чувства половодья.
Неверный ритм
колёс метро –
тахикардия.
Мы все
увлечены на дно
земной стихии.
Движенья нет –
оцепененье,
анемия.
Лишь след стальной ,
колёсный стук –
анастезия.
Здесь лица
обретают цвет
бессонной муки.
Здесь,
о деяниях забыв,
слабеют руки.
И плен
тоннельной черноты
сожмёт в объятьях.
И страхом
порождённый свет
так безотраден.
Мигнув,
погаснет, оставляя
только тени.
Неверный стук
сорвется в крик,
вселив смятенье.
Затем замрёт
состав на миг.
Как наважденье,
глаза в глаза
взглянёт двойник
мой – отраженье.
Из черной бездны
за стеной
вагонной люльки
глаза в глаза
мне смотрит боль
и тянет руки.
Крик подавлю
и боль стерплю.
Качнувшись мерно,
вагон
свой продолжает бег,
стуча по нервам,
неверным ритмом
отпугнув
слепое счастье,
он деловито
пребывает в безучастье.
Лишь сохраняя
тел тепло
в своей утробе,
он мчит по заданной ,
проложенной дороге.
Ночь черна, словно взгляд ворожеи.
Город в оцепененье немеет.
Фонари растеряли остаток силы.
Их нещадно луна погасила.
Поглядела в окно -
за окном - черно -
ты ушел в это лето,
и уж не различить силуэта.
Ночь окрасила мир
только в чёрный цвет.
И деревья, отбросив
чёрную тень,
шелестят на ветру чернолистьем,
и разносится шелест, как выстрел.
И деревья пугаются собственной тени
и взирают растерянно
на светило ночное,
что не серебрит их листвы,
и ведут вникуда все следы
по асфальту безучастному
в этот час ночной.
Мне бы силы и осветила б
путь не млечный
по московской безлюдной пустыни,
но давно:
ты - не со мной,
я - не с тобой,
и разверзлась Москва
чёрной бездною.
Мы - два крыла.
Между нами - живое тело.
Взгляд назад -
а жизнь пролетела.
И ранила птицу
стрела.
Что ей делать
пронзённой?
Сочится кровь,
оставляя след.
Умереть легко,
не увидев кров,
не приметив свет.
Может, камнем вниз,
может, вверх,
собравши остаток сил,
чтобы ветер своим
остриём стальным
крылья косил.
Вот и осень любви.
С неба падают крылья, как листья.
Между нами - проклятие тьмы.
Каждый шаг - это самоубийство.
Одиноко
бредёт по снегу
чёрный на белом.
На белом чёрный

человек
навстречу ветру.
Полы пальто -
крылья точёные.

Вызов ветер
бросает в лицо.
Человек
попадает в кольцо

одиноко стоящего,
ярко светящего
фонаря.
(Разглядела лицо).

Но шаг скор.
Кричу: стой!
Может, лучше
вдвоём по свету...

Эхо... Ветер.
Снег стал белей.
Тень растаяла
где-то

средь безлюдья
и среди свиста -
завывания ветра
прерывистого.

И только в глаза
мне снег из горсти:
забудь - забудь.
Прости...
Отлетающий взгляд,
словно пламя свечи,
оставляет блики
в глазах напротив.
Танцуют тени.
Отчаянья поступь
стихает в походке
гарцующей ночи.
Отрыв. По живому
разрыв. Многоточье.
Мельканье видений.
И звуков отличье.
Протяжное эхо
полуночных бдений.
Былое безделье,
а может, величье.
Призывное эхо
полночных признаний.
Глобальность потерь
на краю мирозданья.
И звук, затихающий
в бездне. Паденье –
слепой поводырь
на пути к обретенью.
По снегу и по ночи,
тронутой весной,
как две тени отрочьи,
мы бредем с тобой.

С виду - две ровесницы -
ночью, ведь не днем -
мы бредем по лестнице
в неизвестный дом.

Шаг медлителен, и речь
лишь слышна едва.
Чувств стремительность облечь
тщимся мы в слова.

Нет зимы. И полноте!
Смоем холод с душ,
растворяясь в омуте
этих снежных луж.

Между - только тяжесть лет.
Ты - юна пока.
Сквозь тринадцать этих лет
вот моя рука.

Предрассветна пелена.

Предрассветна пелена.
Сирины взмахами крыльев
пронзают небесную кромку,
возвещая пришествие утра.
И тени уже так ломки,
и лица подёрнуты синью.
Так ночь ускользает и тает
в бессилье...
Опечален. Сражен немотой.
Как набатный призыв - сердца бой.
И уже к отрешенью готово,
гнется чувство, словно подкова.

   На тропинках снов
   средь легчайших слов
   твое чувство найдется,
   и, как стайка строф,
   сквозь любовь и кровь
   мне светло улыбнется.

Наша жизнь - это счастье и боль.
Светотени своей чередой,
как шеренга мундиров без лиц,
предлагают нам партию блиц.

   Но рассвет бледнолиц,
   а закат, словно кровь.
   Заметает следы
   из изгнанья любовь.
   Из тончайших невидимых спиц
   строят клетки для завтрашних птиц.

Гнет подкову все ниже к земле.
Стой! Еще погарцуем в седле.
У подковы два долгих луча -
для двоих. Свет нам дарит свеча.

   Рождество и свеча.
   Между нами излом.
   Гнет подкову к земле.
   Эта ночь. Этот дом.
   Между нами - стол и свеча,
   и два у подковы луча.

Оглушен. Опьянен. Отрешен.
Взгляд в оправе невидимых шор.
И движенья по кругу не преодолеть.
А в голосе слышится медь.

   Медный отблеск луны.
   Медный лязг за стеной.
   Снарядим мы челны
   и уйдем за волной.
   И чувство расправит спину,
   найдя свою половину.

Блеск свечи притянут глаза.
Сверкнет в полумраке слеза.
И подкова замкнет свой круг
в объятьях омута рук.

   Минута застынет,
   повиснув на стрелках.
   Мы станем другими,
   неверье повергнув.
   Осталось всего три слова:
   Свеча. Рождество. Подкова.
Ты врастаешь в неумолчный город, как дерево в грунт.
И несешь на себе, как одежду привычную, груз
отшумевших шагов, отзвучавших давно голосов.
В этом городе, где закрывается все на засовы,
где на лицах уже не читается страх иль восторг,
ты проходишь походкой, открытой для долгих ветров,
остановки твои отмечают бегущие строфы.


Здесь помечено все, каждый столик в знакомом кафе.
И ушедшее чувство подвергнув аутодафе,
воскресаешь на станциях, чтобы "о ангел" воскликнуть.
В этом городе, годном для падшего ангела, для
суеты и томленья ночного в преддверии дня,
все никак не могу я поверить в тебя и привыкнуть.


Ты умеешь читать между строк ненаписанных книг,
и тобою исхожен незримый еще материк,
где из странных гармоний рождается новая муза.
Лишь поверю в тебя, и срывается голос на крик,
и избитое слово уже не пребудет обузой,
и любовь моя больше не требует точности рифм.
Я вернусь, чтобы жажду разлуки, приникнув к устам,утолить.
Принесу, словно шлейф, запах моря, вкус ветра соленого.
Все глаголы движенья - синонимы слова "любить".
Алебастровый контур луны порождает бессонницу.
Здесь о времени память - совсем непосильная ноша.
Даже Хронос усталый забыл о минутах, похоже.
Лишь надменное солнце, своим торжеством распаленное,
день за днем восходя, перелистывает календарь.
Но морская стихия подносит как сказочный дар
штиль зеркальный, лежащий на скальном недвижимом ложе.

Я вернусь очень скоро, и шум городской, как волна,
поглотив, понесет и заставит забыть о покое.
И уже не приснится нетронутая тишина.
Этот город большой - как безветрие предштормовое.
Все дороги приводят к нему, и нельзя ошибиться.
Долетит туда издалека перелетная птица.
Там высокие звезды меня обвенчали с тобой.
От стихии разлук до стихии созвучий - лишь шаг.
Угасает закат. Припадает к воде Аю-Даг.
Между морем и небом уже невесома граница.

©2012 Все права принадлежат автору.При перепечатке ссылка на PoetLidiaOganesyan.ru обязательна

 

На этом сайте вы можете без СМС, он - лайн, без ожидания и рекламы действительно

читать и скачать бесплатно стихи

Для вашего удобства произведения расположены по жанрам. Чтобы материалы выглядели компактно, они "сложены в гармошку". Для раскрытия текста кликните (нажмите) на название. Приятного вам времяпрепровождения!